Парадиз–сити - Страница 80

Через две секунды он уже стоял в гостиной. Услышав посторонний звук, Головоногий вскочил на ноги. Бокал полетел на пол, красное вино выплеснулось на диван и его брюки. Глядя на гангстера с приветливой улыбкой, Ло Манто проговорил:

— Люблю встречи со старыми знакомыми. Они навевают так много воспоминаний.

— Надо было убить тебя, еще когда ты был маленьким вонючим засранцем, а не ждать так долго, — прорычал Рено.

— В те времена ты был слишком занят. Кроме того, ты, помнится, тогда предпочитал убивать стариков. Они ведь не могли постоять за себя.

Головоногий посмотрел на разбитое окно, осколки стекла, лежащие у ног Ло Манто, и сказал:

— Не помню, как там, в Неаполе, но в Нью—Йорке проникновение в чужое жилище является преступлением, и еще более серьезным в том случае, если ты — коп.

— Не думаю, что ты станешь подавать на меня жалобу, — ответил Ло Манто. — Тем более что произошло всего лишь досадное недоразумение. Я спускался по пожарной лестнице, поскользнулся на ступеньке и влетел в твое окно.

Головоногий отвернулся от Ло Манто и бросил быстрый взгляд в сторону кофейного столика, на котором лежали его пистолеты. Это не укрылось от Ло Манто, и он проговорил:

— Если ты не утратил былой реакции и быстроты, тебе понадобится десять секунд. Десять секунд на то, чтобы добраться до пистолетов, схватить их, прицелиться и открыть стрельбу.

— Ты все равно умрешь, коп, — сказал Головоногий, и его губы искривились в злобной ухмылке, которую Ло Манто так хорошо помнил. — Я долго ждал, подожду еще немного.

— Я отвлек тебя от каких–то важных дел? — спросил Ло Манто. — Ты собрался провернуть очередную сделку с наркотиками или убить какого–нибудь беззащитного старичка?

Детектив прошел в глубь комнаты. Под его подошвами хрустело битое стекло. Возле телевизора, включенного на канал документальных фильмов, он увидел чемоданчик — тот самый, что был у Макгроу во время сделки, которую сорвал Ло Манто.

— Не возражаешь, если я тут осмотрюсь? — спросил он. — Я, знаешь ли, подумываю о том, чтобы купить себе квартирку неподалеку. Если получится, мы с тобой снова будем соседями.

— Вряд ли тебе тут понравится, — ответил Головоногий. — Здесь теперь все изменилось. Негров и пуэрториканцев стало больше, чем итальянцев, растет преступность, вот почему я вынужден носить оружие.

— И как только они терпят, что по соседству с ними обосновался дешевый кусок дерьма, торгующий наркотиками? — притворно удивился Ло Манто.

— Если тебя это интересует, спроси у латиносов и ниггеров. Я тут ни при чем.

Ло Манто взял чемоданчик, положил его на кофейный столик и открыл. Внутри находились четыре пакета с героином, по килограмму каждый.

— Значит, вся эта дурь — не твоя? — проговорил Ло Манто, переводя взгляд с пакетов на Головоногого. — А знаешь, если сюда по какой–то случайности — ну, примерно как случилось со мной — войдет полицейский из отдела по борьбе с наркотиками, он может не догадаться, что во всем виноваты черные и пуэрториканцы, а решит, что эту наркоту вознамерился толкнуть ты, и засадит тебя за решетку.

— Понятия не имею, как это сюда попало, — заявил Головоногий, даже не пытаясь скрыть ухмылку. — А если бы и знал, то что с того? Что ты можешь со мной сделать? Арестовать? Это тебе не Неаполь, макаронник! Здесь ты — пустое место!

— Значит, у нас обоих проблемы, — сказал Ло Манто. — Не знаю, как ты, но я не могу себе позволить в очередной раз сесть в лужу. Мой неапольский босс, инспектор Бартони, терпеть не может сотрудников, которые доставляют ему неприятности. Но если наркотиков нет, значит, мы оба чисты.

— Ты начинаешь меня утомлять, коп, а я этого терпеть не могу.

Головоногий посмотрел поверх плеча Ло Манто на узкий коридор, уходящий вправо, и на тень Джоуи Тягача Макгроу, который крался по направлению к гостиной. Обеими руками он сжимал рукоятку пистолета, а босыми ногами осторожно ступал по восточному ковру ручной работы, стараясь, чтобы не скрипнула ни одна половица. Ло Манто перехватил взгляд Головоногого, но сделал вид, что ничего не заметил. Он бросил два пистолета хозяина квартиры в открытый чемоданчик с наркотиками и отнес его на кухню. Пустив из крана холодную воду, детектив огляделся и сказал:

— А ты неплохо устроился. Я впечатлен. Видно, за преступления и впрямь щедро платят.

— Так сделай правильные выводы, — ответил Головоногий. — Переходи на нашу сторону или, по крайней мере, бери пример с большинства своих коллег: работай и на наших, и на ваших.

Ло Манто вытащил из деревянной подставки большой кухонный нож и разрезал один пакет с героином, а затем открыл его, бросил в раковину и стал смотреть, как тает белый порошок, растворяясь под сильной струей воды и стекая в сливное отверстие. Подняв глаза на противника, он увидел на его лице смесь страха, злости и растерянности.

— Расслабься, гнида, — проговорил Ло Манто. — Ты же не думаешь, что боссы обвинят в пропаже столь ценной партии первоклассного товара тебя. Скорее всего, они, как и ты, решат, что во всем виноваты черные и пуэрториканцы.

— Не могу дождаться того момента, когда я убью тебя! — От волнения голос Головоногого охрип. — Твоя смерть станет еще мучительнее, чем смерть старого еврея. Ты будешь визжать, как свинья, с которой заживо сдирают кожу.

Ло Манто надрезал второй пакет с наркотиком, вывалил его содержимое в раковину и переложил нож в левую руку. Правой он вытащил из–за пояса пистолет, вернулся в гостиную и остановился в двух футах от Головоногого.

— Говорят, полицейский не может применить силу против безоружного человека, — сказал он. — Слышал про это?